Итальянские следователи постоянно говорят о том, что мафия в Баварии ведет себя очень активно и, помимо других грязных дел, занимается отмыванием большого количества денег. В баварском Ландтаге были даже организованы слушания на эту тему. Марио Хубер, главный следователь по делам мафии баварского Земельного управления уголовной полиции, отвергает подобные подозрения. По его мнению, Бавария, скорее, является убежищем для тех мафиози, для которых ситуация на их родине становится слишком опасной. 44-летний баварский следователь рассказывает о методах следственной работы, о проблемах трансграничного сотрудничества, а также о русской мафии, которая, по его мнению, намного опаснее итальянской.

Sueddeutsche Zeitung: Г-н Хубер, кто доставляет вам больше проблем — русская или итальянская мафия?

Марио Хубер: Прежде всего, следует сказать, что такого понятия, как «русская мафия», не существует. Слово «мафия» относится только к итальянской организованной преступности. Тогда как русской мафией мы называем постсоветскую организованную преступность. Но если мы, тем не менее, для простоты будем употреблять расхожие термины, то можно сказать, что русская мафия в Баварии ведет себя более активно, чем итальянская.

— Чем вы это объясняете?

— В последние пять лет стало заметно больше расследований преступлений русскоязычной организованной преступности. Ее члены приезжают из таких постсоветских регионов, как Россия, Казахстан, Украина, Грузия, и прежде всего они занимаются торговлей героином.

— А чем еще?

— Вымогательство играет важную роль. Мелкие дилеры, торгующие героином, должны отдавать часть своих доходов представителям более высокого уровня в иерархии. Нам известны случаи вымогательства денег у владельцев дискотек и ресторанов. Помимо этого, конечно, существуют самые разные преступления с применением насилия, например, истории с деятельностью инкассо-фирм и сбора долгов.

— А что итальянская мафия? 

— По нашим данным, Бавария для итальянской мафии является прежде всего тихой гаванью и в меньшей степени местом для осуществления преступной деятельности. Итальянская мафия, прежде всего Ндрангета (Ndrangheta), активно занимается у нас торговлей наркотиками, в основном кокаином. Но не в очень больших масштабах.

— Может быть, итальянская мафия не так заметна в Баварии в основном потому, что ее операции по отмыванию денег не так просто проследить?

— Итальянская мафия имеет возможность опираться у нас на более продолжительную традицию, чем русская. Если русские появились только в 90-е годы, и им потребовалось еще некоторое время для того, чтобы здесь закрепиться, то в случае с итальянцами все началось с приездом гастарбайтеров в 50-е и 60-е годы. Поэтому они уже знакомы с нашей правовой и финансовой системами более продолжительное время, и у них лучше налажены контакты между собой. Поэтому Бавария и Германия в целом являются столь привлекательным убежищем: если кому-то в Италии становится некомфортно, он может прибегнуть к помощи имеющихся у него здесь контактов и залечь на дно. Исторически так сложилось, что итальянцы прежде всего создали свои сети в регионе Альгой, а также в районе Нюрнберга и Мюнхена. Что касается русских, то они концентрируются в таких небольших и средних городах, как Амберг, Ингольштадт, Кемптен, Ландсхут и Регенсбург, где переселенцам раньше предоставлялось жилье.

— Критики упрекают полицию в том, что она просто не замечает активности итальянской мафии.

— Итальянские политики, адвокаты и авторы книг утверждают, что мы все проспали и не замечаем, как мафия вновь поднимает голову и отмывает миллионы. Но когда мы задаем дополнительные вопросы нашим итальянским коллегам и хотим узнать детали — имена, фирмы или направление денежных потоков, то ответа мы не получаем. Ни в одном известном мне случае подобные голословные утверждения не подтвердились. Итальянская мафия, а также русская мафия и рокеры – вот три главных направления в нашей работе. Мы уже давно вкладываем в борьбу с ними довольно значительные ресурсы, что позволяет мне сказать: если бы что-то происходило в большом масштабе, то мы бы об этом знали. Итальянская мафия у нас менее активна, чем русская.

— А как вы вообще получаете информацию?

— Основной инструмент в нашей работе — оценка информации. Мы существуем за счет того, что собираем и структурируем информацию. Информацию мы чаще получаем весьма прозаическим способом, и главные наши источники находятся внутри страны. Ведь полиция вводит в систему данные обо всех событиях, которые мы анализируем на основе таких ключевых понятий, как «Ангелы ада» (Hells Angels) или Харлей Дэвидсон (Harley Davidson). Коллега на месте, осуществляя проверку на дороге, часто даже не подозревает, что перед ним — человек, имеющий отношение к организованной преступности. В отличие от него, нам известны все детали и мы устанавливаем контакт с коллегой на дороге для того, чтобы получить дополнительные данные относительно проведенного контроля или о личности проверяемого человека. Кроме того, мы каждый день получаем информацию из Федерального управления уголовной полиции и других ведомств, которую мы также оцениваем. И, конечно, то же самое мы делаем с сообщениями об отмывании денег, которые приходят к нам от наших коллег.

— Но у вас имеется не только внутренняя информация.

— Мы анализируем открытые источники, то есть интернет и прессу. Иногда для нас представляет интерес уточнить, кто на фото стоит на красном ковре и кто находится рядом с этим человеком. Мы используем также своих агентов и информаторов. Анализируя всю имеющуюся в нашем распоряжении информацию, наши эксперты отделяют зерна от плевел и вводят затем полученные данные в нашу аналитическую систему для того, чтобы составить общую картину происходящего и на этой основе получить возможность начать следственные действия.

— Все это достаточно сложно.

— Наши методы проведения предварительного расследования весьма затратны, часто это занимает два года или даже больше. Как правило, у нас около года продолжается скрытая фаза, и объект нашей работы в это время вообще ни о чем не подозревает. Затем следует открытая фаза и производится арест, если предварительное расследование прошло успешно. А после этого начинается настоящая работа: через каждые два месяца происходит основная проверка арестованного лица, в процессе которой мы должны доказать, что следствие продвигается вперед. У нас были такие случаи, когда подозреваемого освобождали по решению суда. Судьи упрекали нас в том, что мы не сделали всего необходимого для ускорения дела. То есть, мы вынуждены работать под определенным давлением. При этом только объемы электронных данных таковы, что от этого голова может пойти кругом.

— Правда ли то, что вы все время испытываете проблемы с трансграничным сотрудничеством как раз с Италией?

— Практическое сотрудничество при проведении расследований просто великолепно. Однако в Италии сложно получить доступ к информации. Информация по уголовному делу там может предоставить только прокуратура, а не сама полиция. Поэтому мы вынуждены запрашивать прокуратуру, а для этого нам необходимо иметь ходатайство от немецкой прокуратуры об оказании правовой помощи. Но получить такое ходатайство мы не можем, так как в Германии мы по большей части не имеем еще судебного производства по делу. Но нам нужна информация для того, чтобы понять, можем ли мы вообще завести дело. Вот так кошка кусает себя за хвост, и возникает порочный круг.

— И это нельзя изменить?

— Это надо изменить. Однако принятие закона, к тому же на уровне Евросоюза, — это длительный процесс. Итальянское правительство выступило с инициативой относительно гармонизации законодательства, направленного против мафии. Однако у меня нет надежды на то, что в ближайшие пять лет появится какой-то результат.

— Возможно,  в таком случае вы получили бы больше информации от итальянской мафии и стали бы ее оценивать как более опасную? 

— Я ни в коем случае не утверждаю, что итальянская мафия не представляет никакой опасности, я как раз придерживаюсь на этот счет иного мнения. Но, тем не менее, я считаю, что Бавария представляет собой убежище. В настоящее время нам удается сделать так, чтобы итальянская мафия не проявляла у нас свой опасный потенциал. Такой конечный сценарий, как на юге Италии, где государство во многих вещах утратило монополию на власть, у нас не предвидится в ближайшем будущем даже в незначительных формах.

— А что касается русских?

— С русскими у нас также все получается хорошо, хотя в этом случае из-за международного положения ситуация немного более критичная. Сейчас идет настоящая война между двумя крупными кланами. За последние два-три года на территории Европы — от Греции, Италии и Франции до России — происходили убийства в этих двух лагерях. Поэтому мы сильно озабочены происходящим и внимательно наблюдаем в Баварии за известными нам игроками. Однако здесь мы еще ничего подобного не выявили, не было никаких телесных повреждений или поножовщины. Но нужно ясно сказать: нельзя исключить, что подобное убийство может произойти и у нас.

Флориан Фукс (Florian Fuchs)